Paris à Kiev \o/

Пожалуй, все, кто меня знают немного больше, чем по имени, слышали про мою парижскую мечту. Точнее -- мечту о Париже.
И что тут удивительного, подумаете вы. Кто не мечтает о Париже, тем более, кто из девчонок не делает этого?!
Вот только мечты у каждого свои.
Я мечтала о Париже с первых уроков французского языка. Когда Любовь Александровна -- моя первая учительница французского -- с ярко-красной помадой на губах, в красной юбке и брошкой на черной шифоновой блузке, овеянная ароматом горького кофе с легким оттенком сигарет зашла в класс и сказала: "Bonjour!". Мне до сих пор кажется, что ни один в мире француз не говорит по-французски с таким ярко-выраженным "рррррррррр", как Любовь Александровна. Тогда я вряд ли знала что-то ясное и конкретное о Франции и Париже, но с первого "Bonjour!" от своей французской мечты я уже никуда не могла деться.
Можно сказать, что мой Париж рос вместе со мной.
После книг Ремарка, влюбленные герои которых ходили дождливыми парижскими ночами по мостовым и улочкам, пили кальвадос к в комнатах холодных парижских гостиниц, завтракали в кафе и любовались горящей фонарями Триумфальной аркой, я стала мечтать о так называемом "ремарковском маршруте". Я хотела вот так приехать в Париж и ходить теме же путями, что Равик и Жоан Маду, смотреть под тем же углом на Елисейские поля и мосты через Сену. Даже кальвадос -- такую себе яблочную водку -- я непьющая тоже хотела попробовать в Париже.
Позже в пик моей 19-летней влюбленности в любовь я с закрытыми глазами представляла, как на верхушке Эйфелевой башни мужчина моей мечты позовет меня замуж. Наверное, где-то далеко внутри себя я до сих пор этого хочу.
Было время, когда я хотела рисовать пастелью на Монмартре. Прямо как в свое время мои любимые импрессионисты.
И есть знаменитый французский сыр, запевая его белым сухим вином.
Я много всего такого разного французского хотела и до сих пор хочу.
Были мечты об учебе во Франции, потом-- о стажировке, теперь -- просто о прекрасном отпуске в Париже.
В этом году для отпуска было все запланировано и готово. Кроме визы. Документы для которой больше месяца пролежали где-то в ящиках работников бельгийского посольства, мучая меня бесконечными ожиданиями. Сегодня не очень вежливым тоном мне сообщили, что визу мне не дали. Думаю, я слишком молодая и не замужняя для того, чтобы мое 10-дневное путешествие по Европе казалось безопасным тем, кто изо всех сил оберегает славные границы лучших стран мира сего от так называемых потенциальных эмигрантов в лице граждан стран третьих.
Ну да ладно. Не об этом ведь речь сейчас.

В этом году я не поехала в Париж. Все еще не поехала.
Зато Париж приехал ко мне! ;-)
Прошлую неделю я вспоминала всю известную и давно успешно забытую французскую грамматику, формы спряжения глаголов, согласование существительных и прилагательных в роде и числе -- много чего я вспоминала. Я встречала в Киеве француза. Друга моей подруги, который решил поглядеть на Киев. С его практически незнанием английского и моим средним только на уровне понимания, но не говорения французским мы умудрились провести вместе 2 вечера и целую половину субботы.
Помню, мы сидели с ним в моей любимой "Каффе" за чашечкой кофе с пряностями. А в "Каффе" столы такие круглые и очень деревянные, то есть сделанные из такого крепкого дерева. Мой дорогой первый в жизни француз показывал мне на том столе, где находятся в Париже знаменитая башня, а где -- Монмартр, как добраться от Лувра к музею Орсе, где живет он, а где -- моя подружка. Париж вдруг стал таким понятным и близким, таким реальным, куда более реальным, чем на всех фотографиях и открытках, которые когда либо мне попадались.
А в субботу сразу после утреннего кофе в одном из киевских кафе мы ходили смотреть на кафедральный собор. Такой вот готический собор единственный в своем роде в Киеве похожий на соборы европейские. Мы стояли под ним, а я все повторяла своему французу: "Ну чем не Нотр-Дам де Пари? Может, чуть-чуть поменьше. Но вот он самый настоящий готический собор, вокруг --французская речь. Прямо дух Парижа тут!". Француз смеялся и говорил, что Нотр-Дам де Пари куда красивее.
В соборе шла служба венчания. Двое влюбленных на чистом украинском языке давали друг другу клятвы в верности и любви.
В соседнем с собором дворике тоже играли свадьбу. Лимузин с номерами "Толик + Люда" ждал целующихся неподалеку Толика и Люду, чтобы катать по солнечной столице в их самый, пожалуй, важный день.
Если вспомнить о том, что Париж считают столицей любви, то в моем таком импровизированном киевском Париже любви в тот день хватало с головой.
А дальше была булочная. Конечно же тоже французская. С огромной Эйфелевой башней, красующейся на входной двери. В булочной мы выяснили, что настоящий французский багет в Киеве стоит в три раза дороже, чем в Париже. :-) И что есть особенный эльзаский кекс и еще много всякой истинно французской выпечки, кроме крусассанов.
Я смеялась и все повторяла: "Plus de Paris!" Что приблизительно значит: "Ну вот, еще тебе кусочек Парижа!".
Я жаловалась французу на бельгийское посольство, еще не зная, что через несколько дней оно отомстит мне отказом в визе, а он рассказывал мне шутки про бельгийцев, точнее старался вспомнить такие.
Не хватало только аккордеона. Но до того целую неделю я слушала песни Эдит Пиаф, так что в моей голове французской музыки хватало. :-)
Я рассказывала Танги о моих мечтах. Особенно о парижских мечтах. О Ремарке. И Эдит Пиаф. И круассанах ранним утром в кофейне с видом на Эйфелеву башню. И о Ренуаре с Моне и Дега. Он улыбался. Я тоже улыбалась. Я впервые рассказывала французу о том, как мечтаю о своем Париже. О таком, каким его не знает никто.
На все мои жалобы по вопросу визы он отвечал одно: "Больше страсти, чем больше ждешь, тем больше страсти к Парижу будет!".
Думаю, в этом он прав. Я, пожалуй, еще не до конца готова встретиться с ним один на один. Или, может, два на один ;)
Мы шли с мои французом по самой родной улице Горького (последние года два она моя родная), я размахивала руками и говорила ему: "Ты ведь сегодня будешь уже в Париже! В 7 вечера ты будешь уже в Париже! Вот это да! Сегодня! В Париже!"
Можете себе представить, как это его забавляло. Где же он еще может быть, если он там живет.
Вот такой вот вдруг ставший на 2 вечера и половинку субботы близкий-близкий, а потом опять такой далекий-далекий Париж.

Je t'aime...

Jutro je

Хочу написать про утро.
Сегодняшнее прекрасное утро.
Какое-то прямо сербское утро получилось. Такое полное радости, улыбающихся прохожих, солнечных бликов на лице, запаха свободы и небывалой энергии жизни.
Одним словом -- самое настоящее сербское утро :-)
Будильник с одного телефона в 5:00, в 5:10 -- с другого.
Почему-то забыла, как чудесно просыпаться так рано. Забыла, что на дворе уже август, и в 5 утра не так светло, как в июне. И пахнет уже такой августовской свежестью и асфальтом после дождя. Ветер дует сильнее, так, что занавеска, бывает, вылетает за окно, и приходится идти ее спасать, чтобы совсем не сорвалась с карниза. Вряд ли я ее такую оторванную потом найду ;-)
В такие августовские утренние минуты особенно сладко просыпаться. Не приходится отклеивать себя, потевшую в 35 градусах ночной жары, от мокрой постели, и бежать скорее под струи едва холодного душа.
Сейчас можно, наконец, натянуть на себя легкое одеяло и чувствовать, как под ним хорошо, как идеально его достаточно, чтобы согреться в эту утреннюю свежесть, и одновременно не перегреться при этом.
Вчера вечером наш йог говорил о том, что утро и вечерние сумерки -- это время благостное. Что все важные вопросы лучше задавать именно в эти благостные часы, и что самые верные ответы приходят тогда же.
Утром ум еще молчит. Спит или из последних сил цепляется за последние секунды сна. Зато разум чист и бодр, он открыт и мы, пока находясь вне бурчания собственных мыслей, можем слышать его.
В вечерние сумерки ум точно также можно усыпить, но для этого требуется больше знания и сил.
Утром достаточно всего лишь открыть глаза и никуда не спешить :-)
Я собиралась на йогу. Решила впервые за долгое время, что пора возвращаться к своим ранним занятиям. В честь субботы занятие было назначено в парке Шевченко. Я аж ни разу не занималась йогой под открытым небом, тем более в центральном столичном парке. Привезенный специально для занятия в парке из зала через пол-Киева мой йога-коврик не дал продолжить спать после звуков будильника. Иногда подобные стимулы весьма полезны.
В метро полу-спали все. Демографическая картина утренних пассажиров субботнего метро на 90% состоит из пенсионеров. Я не представляю, куда им может быть надо ехать в 6 часов утра в субботу. Но они едут. Конечно, с повозочками, авоськами, мешками, перевязанными тысячу и один раз разноцветными веревками, заботливо заложенные сверху газетками и тряпочками.
Сегодня на фоне всех зевающих и спящих соседей по вагону выделилась тройка занимательнейших пенсионеров. Пожилая дамочка лет семидесяти и с ней два кавалера того же возраста. В спортивных костюмах и кроссовках, леди -- со стареньким рюкзаком за плечами, таким в яркие, почти кислотного цвета, полоски. Дяденька первый в руках нес огромный оранжевый спальник и спортивную сумку, дяденька другой -- гитару в чехле. На их лицах было такое выражения, будто, зайдя вместе в один вагон, они не знали друг друга и видели в первый раз, и ни один мускул ни дрогнет, и все несет в себе какую-то почти шпионскую тайну. Думаю, они явно направлялись в какой-то туристический поход. Что добавляло мои чувствам к ним особое уважение и симпатию.
Я сама со всех сторон была завешана рюкзаком, сумками и ковриком для йоги. Я пела без стеснения и пританцовывала под Мадонну в моих наушниках.
Пока я так танцевала, а пенсионеры-спортсмены изображали из себя партийцев при исполнении секретного задания, мои глаза встретились с глазами носителя оранжевого спальника, и мы вдруг одновременно от всей души и весело с ним рассмеялись. Я не знаю, чему смеялся он, а чему я. Но мы смеялись с ним вместе в 6 утра в вагоне метро. Спортсмены эти выходили из метро раньше меня. Перед выходом дедулька со спальником и я снова заговорщицки переглянусь и улыбнулись друг другу, и было такое чувство, будто теперь у нас с ним есть наша общая тайна.
Потом была йога. На деревянной сцене в парке. Под шум шелестящих листвой деревьев и гудящих парковых тракторов, которые по утрам, видимо, вывозят опавшие листья или еще какой парковый мусор. Когда мы в конце занятия сидели с закрытыми глазами на сложенных ногах, как раз в небо над местом, где я сидела, дошло солнце. Нам часто на вечерних занятиях в зале говорят закрывать глаза и представлять себе, как мы сидим с лучах золотистого света. У меня не всегда получается вот так вот мастерски визуализировать такие потоки света. Сегодня его представлять даже не надо было.

В магазине, куда после йоги я добралась за круасаном на завтрак, пританцовывая под все ту же Мадонну в наушниках, готовых круасанов не было еще. Но мальчик, который ими там заправлял, сказал, что если я еще похожу по магазину минут шесть, они будут готовы.
Конечно, я походила. Приветливый мальчик мне даже дал выбрать с целого противня круасанов с миндалем самый-самый по вкусу.
Говорю ему: "Хочу, чтобы больше орехов сверху присыпано было!
А он: "Вот и вам тоже нравится, чтобы было больше орехов сверху. А я люблю, чтобы было больше начинки внутри!"
Ну я спрашиваю, как угадать с начинкой то. Говорит, если круасан больше, наверное, и начинки в нем больше. Я выбрала самый большой. Обходительный мальчки предложил мне даже пересыпать на него орехи с других круасанов, но ничего из этого не вышло, так как все они крепко-накрепко приклеились к ним сладким сиропом. И еще напоследок он мне посоветовал не закрывать пакет, в котором мне предстояло круасан доставить в офис к чашке горячего кофе и удобному креслу перед монитором, потому что в закрытом пакете он горячий сам от себя вспотеет и перестанет хрустеть.
Пела и танцевала, перепрыгивала лужи и снова пела и танцевала. Такое я почему-то со всей смелостью и безразличием к мнению окружающих делать могла исключительно в Сербии. У меня имелась самая из самых уважительная причина. Все-таки иностранкой была, мало ли, что у иностранцев в голове. Да и сами улицы, и люди на них, и балканское свободное небо -- все располагало к любительскому фольклору на тротуарах и под светофорами.

Давно у меня не было такого утра тут, в Киеве.
Может, я начинаю, по-настоящему этот город любить? Или же просто процент сербской крови во мне увеличивается с каждым днем? ;-)

п.с. волим те!

Сережа и...

Есть в моей жизни... точнее совсем недавно в ней появился и надежно усел Сережа. Он же Сергей Владимирович, он же Приходько, он же художник с разбитым в неравном бою носом, или славный гражданин Челябинска, немаскальский москвич, кукуня, растеряша, "дрянь такая, люблю – не знаю, за что!" и много-много других имен нарицательных или собственных, которыми Сережу можно бесконечно величать. Сам себя он именует Художникусом, именно поэтому в телефонной книжке моего мобильного Сергею отведена прекрасная запись: "Hudojnikus :)". Улыбающиеся двоеточие и скобка в конце – мой авторский знак в псевдониме художника Сережи. Потому что не поставить рядом с его именем смайл для меня также противоестественно, как не почистить зубы сутра, не положить кусочек лимона в черный чай, не читать книжку в метро или не влюбиться в своего лучшего друга... но это уже совсем другая история.
Сережа может потерять паспорт в неизвестном месте и в неизвестное время. Может перепутать даты при покупке билетов на самолет и просидеть в аэропорту 5 часов в ожидании рейса на совершенно другой день. Благодаря чудесному несовпадению билетов на самолет и реальности Сережа может проехать к месту назначения двое суток поездом вместо 2 часов полета в облаках. Еще он может ходить в чудесных бирюзовых тапочках по улице, потому что забыл переобуться, выходя из офиса на обед. Да много он всего такого еще может, чего не могут другие. А еще ему чудесным образом удается ни разу по поводу всего этого не расстроиться, опечалится, разозлиться или приуныть. И не спрашивайте, как. Просто он так умеет. :-)
О Сереже можно говорить долго, писать еще дольше, но труднее. Потому что уж слишком много сопутствующих эмоций и взмахиваний руками при этом требуется, а набор разных электронных эмоциональных рожиц весьма ограничен.
Сережа открыл для меня возможность творить искусство в самых простых вещах, когда мы с ним строили башню из кусочков собственноручно приготовленного вафельного торта, или когда он вырезал орнаменты на сардельках, прежде чем кинуть их в кипящую воду, стоя на моей полу-спящей кухне в 2 часа ночи.
Сережа вдохновил меня быть экскурсоводом для тысячи и одного приезжающих в Киев моих друзей и знакомых, а также друзей и знакомых моих друзей и знакомых. Он нечеловеческим воплем радости встречал очаровательных кошек на Подоле (чудесную творчески оформленную мазайками детскую площадку недалеко от исторического музея), а потом почти целовался с огромными и пугающими на вид знаменитыми киевскими воронами в одном из центральных двориков столицы. Такой реакции на уже давно привычные киевские места я не видела даже в глазах самого иностранного иностранца.
Моя Москва с Сережей была незабываемой.
Помню, как мы учили правила использования артиклей в английском языке, пересекая туда и обратно пешеходный мост над Москвой-рекой недалеко от Киевского вокзала. И как потом шли вдоль какого-то огромного и гудящего шоссе с картошкой фри и стаканом колы в руках. Мы шли смотреть знаменитые московские небоскребы. Сережа мне показал, где снимали "Не родись красивой". Рядом возле огромного здания, с которым навеки связан образ современной золушки – Кати Пушкаревой, красовалась клумба в форме сердца. Сережа тащил меня туда за руку так, будто мы идем выкапывать клад, и никак не хотел признаваться, куда же все-таки тащит. Потом поставил меня перед этой самой клумбой с той стороны, с которой сердце больше напоминало пятую точку человеческого тела. Когда я не угадала с сердцем, Сережа нахмурился и обвинил меня в отсутствии романтики. В таком меня обвинили впервые 
Там же в районе клумбы, вдалеке на одной из московских высоток мигало красными лампочками какое-то рекламное сердце. И так вдруг посреди офисной и стекольно-искусственной ночной Москвы самыми разными символами заговорила любовь.
А когда мы после с Сережей спешили назад на последнее метро, он преподавал мне уроки композиции и давал свою суровую художественную оценку композиции всех фотографий и картинок на огромных рекламных бигбордах или горящих в витринах плакатах.
Сережа заваривал мне фруктовый чай и приносил к рабочему месту в начале двенадцатого ночи. Он возил меня в кино, где мы с ним танцевали под ритм африканской музыки, сидя в широких креслах кинотеатра. Водил меня обедать и выслушивал послеобеденные мелодрамные речи о моей последней на тот момент влюбленности, доставлял в свою любимую мясную, чтобы мы там купили сендвичей, будучи уверенным, что вегетарианские сендвичи для меня там тоже найдутся. Их там не было, конечно.
Вместе со своей любимой Леной Сережа позировал мне и моему чудесному пленочному Никону для серии фотографий про любовь. Он лазил по деревьям в ботаническом саду, там же – через забор в японский садик. Понятное дело, что я лазила вместе с ним.
А еще мы с ним рисовали цветными мелками на асфальте, за что получили в подарок горячие пончики с сахарной пудрой и джемом в придачу.
В Киеве Сережа заставил переводить ему 2-х часовой фильм с украинского на русский, подпрыгивал в кресле и громко визжал на весь кинозал в особенно напряженных местах этого самого фильма, превращая для всех собравшихся в кинотеатре зрителей просмотр триллера в просмотр комедии. Он учил меня и еще парочку озорных девчонок прыгать на скакалке. Таких виртуозных прыжков я не видела ни разу в жизни. Да, мы прыгали в 11 вечера напротив здания администрации президента Украины. Улыбались охранникам, оставляли под лавочкой сандалии и другую обувь и прыгали. Удивительно, но охранники смотрели на нас с пониманием.
Он учил меня рисовать портреты постелью, забравшись на деревянную сцену в парке Шевченко. Мы рисовали почти до последнего метро. Я помню, как Сережа говорил, что надо верить не глазам, а сердцу. И рисовать то, что чувствуешь, а не видишь. При этом мы четко соблюдали пропорции носа и глаз и нарисовали чудесный портрет очаровательной Гали синим цветом.
Сережа открыл для меня самое прекрасное онлайн радио, под которое я теперь каждый день ерзаю попой на стуле за своим серьезным рабочим местом. По этому радио крутят музыку 40-х и 60-х годов. Под нее хочется улыбаться без остановки, танцевать, забывая обо всем, и отправлять танцующие смайлики Сереже в коротеньких сообщениях чата.
Сережа один во всем мире называет меня «радостью». Его короткие «Привет, радость!» могут поднять мне настроение на весь день. Может, я на самом деле его радую. По крайне мере сразу же после такого приветствия непременно хочется радовать как можно больше и сильнее.
Он не ест продукты, напитавшиеся лучами микроволновых печей, и делает самый вкусный черный чай с лимоном, который я когда-либо пила. Для Сережи я через пол-Киева возила сырые яйца домой, а сваренные – обратно в офис – так мы готовили салат с крабовыми палочками.
Он как никто умеет смеяться над собой и учить других делать то же. Так становится все намного проще и радужней.
Как-то мы шагали с ним по аллейке, в это время лицо Сережи было тщательно смазано пеной для бритья. Женской пеной для бритья… В магазине, куда Сережа зашел в том же виде, продавец не могла сдержать смеха и спрашивала, не в карты ли мальчик проиграл. В обувном магазине он мерил красные женские кеды, босоножки на каблуках тоже мерил. На все мои возмущенно-удивленные «Ну, Сережа!» он всегда безапелляционно мог возразить: «А что мне жалко что ли, пусть смеются. Всегда приятно людям поднимать настроение!».
В его сумке всегда есть чудесный блокнот для рисунков и набор цветных гелиевых ручек, которыми Сережа страницы своего блокнота разукрашивает. Он умеет непросто и весело изображать самые обычные вещи. Унитаз-радуга, старый утюг в виде куска сыра, из дырочек которого торчат смешные головы мультяшных мышек и их же хвосты, разноцветные фонтаны и разные смешные рожицы.
Моя замечательная подруга Галя, та самая, портрет которой Сережа нарисовал синей пастелью, сказала, что его надо прописывать всем печальным и унылым людям и обязательно продавать в аптеках.
Да, Сережа такой, он безвозмездно и безгранично питает мир и людей вокруг радостью. Он разукрашивает его своими цветными гелиевыми ручками и улыбками всех и каждого, жизни кого так или иначе касается.
Он стал моим любимым дружищей Сережкой уже после 3 дней знакомства.
И мне все больше кажется, что он появился, чтобы меня разбудить от какой-то затянувшейся зимней спячки.
Эх, дрянь такая, люблю, не знаю, за что! ;-)

мои любимые мужчины

Шла я как-то на прошлой неделе по своей уже родной улице Горького в офис. Шла счастливая. Плавилась под лучами нещадного солнца, растекалась по асфальту, напевала песенки под свой любимый бирюзовый ай-под и думала, что есть в моей жизни так много любимых мужчин. Ну то есть как-то в одночасье все они с разных сторон в своем контексте замаячили на подкорке моего разгоряченного сознания, и я начала улыбаться еще шире.


Это был день, когда я ждала окончательного ответа от посольства, чтобы понимать, лечу ли я в день следующий ему в свой давно желанный и кажущийся нереальным воплощением грез отпуск. Ответа я так и не получила. Знакомый во всех интонациях и фразах голос мальчика из посольства сказал мне, что для "Панi Вiвич" нет у них еще ответа. После не новых новостей посольства, придавленная грузом всех последующих задач, которые надо решить в связи с переносом отпуска, нагруженная картонками формата А3 с прекрасной дизайн-концепцией нового сайта на них, я неслась на встречу с клиентом для того, чтобы эту самую концепцию презентовать.


А после счастливая и уже никуда не спешащая шагала назад в офис. С подписанным техническим заданием -- чтобы вы понимали, это прекрасная и очень важная бумажка, которую непременно надо написать идеально четко и подписать во все запланированные сроки. Над этой самой бумажкой трудилась я последние месяца два, скрипя зубами, ерзая на стуле, заливая в себя чашки невкусного кофе, взывая к несуществующим во мне терпению и усидчивости, споря до мурашек по телу и дрожи в коленках со своим старшим менеджером, вгрызаясь в суть работы всяких там механизмов обратной связи, каталогов пресс-центра и прочее. Я его написала и неожиданно для самой себя получила 21 страницу дотошного технического текста подписанными раньше времени. Подписанное техзадание в тот день казалось мне приятней всякого штампа в загран паспорте и роднее самой любимой и зачитанной до дыр книжки про "маленького принца".


Перед встречей с клиентом я провела 70 минут рабочего времени приклеенной правым ухом к телефонной трубке. Первые 30, разговаривая со своим любимым дизайнером, остальные 40 -- вдохновляясь речами обожаемого арт-директора. У первого есть уникальный талант делать так, что даже в случае, когда он что-то забыл или упустил на макетах, я как ни стараюсь, не могу вызвать у него чувства вины и желания тут же все поправить. Второй умеет сделать меня спокойной и уверенной даже перед презентацией самых, казалось, нелепых идей, он превращает меня в хохочущую мисс несерьезность при обсуждении крайне серьезных и важных вопросов и знает наперед все, что я хочу у него спросить, или чем могу возразить.


После встречи с клиентом я написала смс любимому арт-директору, сочинила в голове и не написала смс своему последнему герою-любовнику, обрадовалась тому, что еще несколько дней не услышу родной до боли голос мальчика из посольства с заевшими "нет ответа" и своему решению ехать проводить выходные на море.
А потом по дороге в манящий кондиционерной прохладой офис один за другим всплывающим в подсознании образом моих любимых и не очень мужчин начал почему-то вдруг собираться пазл мужской составляющей моего бытия.
Полная решимости купить мороженое и слопать его в офисе под чашечку все того же невкусного кофе, я вспоминала, за что люблю всех этих мужчин моего тестостеронного пазла.


Есть у меня дорогой и любимый дизайнер на пару с самым чудесным арт-директором, которых после восторженных ахов и охов клиента в ходе презентации концепции я полюбила еще больше. Моего арт-директора зовут также, как моего младшего брата, от чего всякий раз в письмах мне хочется уменьшительно-ласкательно исказить его имя и я всякий раз от этого воздерживаюсь. :-) Арт-директор -- это единственный мужчина моего тестостеронного пазла, которому прощаются не отвеченные смс. Во-первых, потому что у него есть на то масса уважительных причин, а во-вторых, потому что он почти всегда на них отвечает. :-)


Любимый дизайнер лучше всех известных мне дизайнеров рисует понятными картинками сложнейшую и невнятнейшую информацию, он работает долго и дотошно, он заставляет меня сердиться от его изобретательности и перфекционизма, а потом, после очередных присланных прекрасных макетов, ходить по офисному ламинату босиком, разводить руки в стороны и рассказывать всем и каждому, как я этого самого дизайнера люблю-люблю.


Еще есть у меня младший брат. О нем можно рассказать в нескольких отдельных томах, и тех окажется маловато. В редкие минуты обдумывания места моего младшего в моей жизни, сама вдруг поражаюсь, насколько оно объемно, неоднозначно и значимо. Он бывает жутко вредным и ворчливым, невнимательным и колким, я с трудом умею прощать ему такие вот приступы плохого настроения и характера. Но в последнее время, несмотря на все свои большие и маленькие "но", он превратился в моего лучшего друга. Тогда я вдруг перестала искать таких вот лучших друзей на стороне, убедившись окончательно, что нет асексуальной дружбы между представителями противоположных полов.
Мой брат, может, и без особого энтузиазма, но всегда участливо и внимательно слушает о полетах моего сознания, моих самокопании и самопознании, о всех лавсторис, о мечтах и планах, их отсутствии или поиске. Он редко, но очень по-настоящему дает мне понять мою значимость и важность, приходя за советами, или простым и неожиданным утренним телефонным звонком с привычными "какдила?" в трубке. Он знает меня так хорошо, что может перебить на полуслове и напомнить, что я свернула туда, где уже однажды была, и как бы не очень разумно туда опять вернулась. Ну и все эти вылазки фотографов-любителей, вело-заезды вдоль трассы на закате, горные походы, лыжные гонки, китайские духовные практики, лошадки, "БИ-2" на полную громкость в салоне машины по дорогам ночной Одессы. Самые дурацкие и безумные идеи, смелые вопросы и ответы, самые честные слова, и, пожалуй, принятие меня такой вот непонятной, разной, сумасшедшей и странной, принятие с упреками и пожеланиями перемен, но принятие. +1 великий ОН моей прекрасной мужской мозаики.


И папа тоже у меня есть.
Он молчит и любит, любит и молчит. Он приносит домой кукурузу, когда я приезжаю домой, не говоря ни слова, пока я еще сплю, идет на базар, приносит кукурузу, и кладет ее на пол в кухне, потому что я ее люблю. Он рассказывает мне, как они с охотниками в 20-градусный мороз шурпу варили, мало и редко, но рассказывает. И рассказывает мне с братом о том, как катался на коньках в детстве на замершем лимане. С такой светлой и детской улыбкой обо всем этом рассказывает. Он помогает мне чинить краны по телефону и как-то удивительно спокойно и тихо одобряет все мои затеи: от переезда в Киев до становления вегетарианцем.
Я люблю вникать в суть всяких его работ: от починки бойлера до выращивания помидор на даче, я терпеливо хожу с ним по всяким там рынкам в поиске нужных деталей и люблю видеть, как восторженно загораются его глаза при виде смесителей или наборов с респираторами. И, чем дальше я взрослею и, как кажется самой себе, становлюсь женщиной (хи-хи), тем больше понимаю, как мало его знаю, а хочу знать больше, и понимать больше. Папа тоже обладает непростым характером, да и ворчливость у них общая с братом, зато он один из всех моих мужчин всегда говорит, что мне некуда худеть, и что вообще есть надо больше. :-) А еще я знаю, что, продолжая ворчать и возмущаться, папа сделает все и даже больше, чтобы мне помочь.


Собираем пазл дальше.


Далее следует целый набор друзей мужского пола. Да-да, это все при полном принятия факта невозможности разнополой дружбы. Есть этот любимый и смешной турок из Турции и итальяша из Италии, и сербик из Белграда тоже есть. Есть еще один москвич, хотя на самом деле москвичей больше, из них двое начинаются с большой буквы Т. Из всех москвичей только с одним не связывает меня какая-нибудь шуры-мурная история, за что я ему весьма благодарна. Есть любимчик в Симферополе, даже в Питере есть всегда радующий меня своим редким появлением товарищ.


Из местного, киевского, населения особенно дорог Витя. Разное у нас с ним было, самое разное. Но на весь большой и густонаселенный представителями сильной половины человечества город он один такой, кого я могу позвать кататься со мной по неизведанной индустриальной части Киева ближе к полуночи без всяких карт и ориентиров, руководствуясь моими "направо и налево". И, пожалуй, только Витя может на это согласиться. Вите я могу вдруг посреди рабочего дня написать, как сильно я его люблю, или не люблю. От обстоятельств зависит, конечно. Витя придумывает кодовые имена в виде "Петечки" и "Васечки" моим новым влюбленностям и наотрез отказывается запоминать их истинные имена. Он редко зовет меня по имени и почти всегда по фамилии. Но только Витя умеет так ярко и со вкусом ее произносить. Он одним из последних пишет поздравительные смс на день рожденья, или вдруг вот так через пол-Украины приезжает отдельно от всех остальных друзей сюрпризом в Одессу с букетом ромашек, чтобы меня поздравить лично. Витя поет песни под гитару на заказ и никогда не раскидывается сентиментальностями. Но при этом я знаю, что он один из немногих оставшихся в живых среди всех этих оков капитализма безумный романтик и идеалист, что, однако, не мешает мне подыгрывать его циничности.


Еще в Киеве есть целых два любимых инструктора по йоге. Они оба совершенно непохожие, но в моем представлении йоги прекрасно дополняющие друг друга. Я всегда искренне расстраиваюсь, если по причине вынужденного трудоголизма или неизлечимой лени пропускаю их занятия, и всякий раз готова просто расплыться на коврике от удовольствия в очередной из предлагаемых ими асан.
Один из них будто все знает про меня. Каждый раз я прихожу в конце дня на занятие с жужжащим тысячами вопросов и мыслей своим процессором и ухожу расслабленной и спокойной. Он всегда говорит то, что мне нужно слышать, как будто на моем лице написано все, что я хочу спросить. Иногда в сумраке неосвещенного зала в конце занятия у меня незаметно для всех в уголках глаз блестят слезы. Для себя я их называю слезами пробуждения и возвращения к себе настоящей.
А еще он, подвозя меня по пути домой, часто включает собственноручно написанные песни в своем же исполнении под чудесные звуки гитары. Я слушаю эти песни о любви, о красоте, о чем-то великом и непостижимом и мне становится так спокойно и хорошо на душе. Я говорю ему "Ом!" на прощанье, выпрыгиваю из машины, по привычной дороге домой шагаю, задрав голову высоко, разглядывая звезды, или тучи, или движущиеся тени облаков, и до самого отхода ко сну продолжаю улыбаться сама себе и, надеюсь, миру вокруг.
С другого моего йога мои дни начинаются. Он у меня был, как говорится, первым. Мой первый йог ;-) Он научил меня чувствовать свое тело и говорить с ним на одном языке, он помог мне поверить, что всему свое время, и обучил терпению, что для меня является сложнейшей из наук. А когда я после почти года стараний и попыток смогла стать в полноценную бакасану -- одна из разновидностей стоек на руках -- я окончательно убедилась в том, что иду верным путем с правильным учителем впереди.


Еще есть Дима. Даже не знаю, кто он мне. То ли психолог, то ли просто знающий больше меня и готовый помогать мне открывать саму себя мужчина, или друг, или все это вместе. Большинство моих рыданий в трубку или откровенных истерик при встрече, детальные отчеты моих любовных и не только поисков и разочарований, ссор и романтических приключений приходятся на его терпеливые уши и ясное сознание.
Больше Димы о моих комплексах, страхах, неуверенности, неудовлетворенности, метаниях, совершаемых глупостях и прочих свидетельствах темной стороны моей светлой личности не знает, пожалуй, никто. При всем этом у него хватает мудрости и проницательности видеть во мне и помогать самой же разглядеть свою прелесть и ценность, свою красоту и уникальность. Не представляю даже, как ему это удается. Но я бесконечно благодарна ему за это.


Далеко дома есть Олег. Больше по возрасту походящий на друга папы, но играющий в последнее время важную для меня роль. Я помню эти диалоги у костра среди ночного леса, помню часы и километры, пройденные по вершинам Крымских гор в разговорах о чем-то важном для нас двоих, я ценю и люблю его короткие письма и полные смущенного смеха телефонные разговоры. Я жду его с Кавказа с рассказами о запахах горных трав и гостеприимстве населения далеких и спрятанный под облаками деревушек.


Ой, сколько же их оказалось важных и дорогих. Совершенно неожиданно для себя -- столько мужчин в моей жизни. Да еще каких? Прекрасных, разных, любимых и, что также стало приятным открытием, любящих…


Все больше и больше стало их появляться в памяти. Понимаю, что масштабов статьи моего маленького блога не хватает на всех. Улыбаюсь. :-)


Есть работник фотостудии, который знает, какой формат печати фотографий мой любимый, и улыбается мне при случайных встречах на выходе из метро, есть дяденька-охранник соседней с нашим офисом конторы, который всегда желает мне приятного аппетита, когда я иду с продуктами в руках из ближайшего магазина, есть хозяин квартиры, в которой я живу, он называет меня исключительно Инночкой и дарит сантехнический скотч на 8 марта, разводной ключ на Новый год, а иногда даже приносит пачки с заварным кофе.


Есть мальчишки с работы, которые все по отдельности смешные и уже почти родные. Есть друзья моего брата, которых я тоже люблю.


Есть друзья родителей и родители друзей.
Двоюродные братья и племянники.


Есть Сашка, с которым мы просто можем ходить по вечернему Подолу и говорить обо всем на свете, а с его мамой болтать полночи в ее мастерской. Сашка научил меня делать суши, отыскивать чудесные вещи на секонде и наполнил мою музыкально-киношную коллекцию гигабайтами прекрасных песенок и фильмов.


Есть заговоривший в последнее время на французском Джорджик, с которым я больше всего на свете обожаю обниматься и коверкать на французский манер русские слова.


Самый маленький из всех моих любимых мужчин -- уже отпраздновавший свой первый день рождения Колька -- Анькин сын. Самый пожилой, пожалуй, дедуля, который играет на балалайке на ступеньках в переходе метро Льва Толстого и всегда приветливо улыбается в ответ на улыбку мою.


Такой вот разноцветный и разнокалиберный пазл из мужчин. Любимых оказалось пропорционально куда больше, чем нелюбимых, или уже не любимых.
Кажется, кого-то одного в нем не хватает. Пока еще не хватает...
Вот только забавно осознавать, что я так давно искала "того одного" и хотела, чтобы он был таким, как весь этот пазл вместе взятый. Чтобы в нем было что-то от Т. из Москвы, от киевского Вити, от брата, от еще десятка-другого моих любимых мужчин. И вот вдруг поняла, что не нужен он мне такой, когда есть все они. И я наконец, ура-ура, совершенно не знаю, каким он будет, нет-нет.




п.с. а мороженое с кофе в тот день так и не сложилось, так как кофе в офисе закончился...
;-)

shoes :)

Последний месяц, а то и два я ищу себе сандалии. На самом деле я ищу их очень давно. Каждый год с приближением лета я начинаю мечтать о своих сандалиях. Нет, не так, не мечтать. Каждому ведь рано или поздно нужна новая обувь. Мне она особенно нужна перед летом. Так вот понимая, что самое время покупать сандалии, я начинаю представлять, какими они должны быть. И не получилось ни разу так, чтобы я была довольна приобретенной обувью. Чаще всего это бывает такой себе компромисс, когда после 25-го выезда в поисках того, что надо, я останавливаю свой выбор на чем-то очень приблизительно и отдалено похожем. Сандалий своей мечты я так и не нашла. :-) А для меня это важно. Лето -- мое любимое время года, открытая обувь на низком хочу -- моя любимая обувь, а сандалии "свои" я так и не нашла, поэтому для меня все еще важно их найти.
Ну так вот. Где я только не была, какую только обувь не видела, мерила, щупала, нюхала и прочее. Последняя моя поездка в поисках сандалий закончилась приобретением чудесных желтых кед. Теперь я хожу в них по улицам, улыбаюсь сама себе и тому, что у меня на ногах красуются желтые кеды. В них я прыгаю, как кузнечик, и сверкаю, как сверчок, и вообще желтые кеды хоть и не сандалии, но как дань фетишизму во мне оказались весьма кстати.
Ах, все эти обувные магазины, и витрины с блестящими стразами босоножками, и этот запах кожи, и пуфики для примерки, и зеркала в полный рост :)) Весьма бесполезная и мало радостная трата времени, я вам скажу. Зато теперь я каждый день на эскалаторах и в вагонах метро, в очередях супермаркетов, на тротуарах знакомых улиц, в парках и кафе встречаю знакомые шлепанцы и вьетнамки, балетки и сандалии, туфельки и босоножки. Я вижу на женских ножках то, что мерила сама, от чего воротила нос, что было не по карману или не в моем размере. Вот эта блондинка в синих вьетнамках, которые я видела в магазине там-то, а вот эти с открытой пяточкой и бисером впереди были тут-то.
Иногда мне кажется, я могу рассказать все об одной из леди, знакомых мне по обуви. Я знаю настроение каждой из пар, я знаю, какой надо быть, чтобы доверять свою ножку тому или иному подъему, каблучку, ремешку на щиколотке.
Сегодняшний день был полон таких вот ножных историй. Иногда и в самом низу можно отыскать что-нибудь весьма занимательное!
А мои сандалии все еще ждут меня ;-)